— Я придумала, как мы сможем убежать отсюда, — начинаю с самого обнадеживающего.

Оборотень не отвечает, а при том что я не слышу и не вижу его, мне становится слегка не по себе. Может просто хочет послушать мой план? Продолжаю говорить, как можно более убедительно, словно это раз плюнуть, выбраться с логова врага притворившись их главарем. О том, как достану браслет и кнопку переключателя вместе с ключами от камеры не говорю много — ему лучше этого не знать. Заканчиваю свой рассказ скомкано, потому что тишина слегка напрягает. Продолжает молчать — это начинает реально пугать, а вдруг ему плохо стало?

— Кай? — спрашиваю тихо, даже делаю шаг вперед и натыкаюсь на него.

Не отзывается, ничего не говорит, даже попытки коснутся меня не делает. Опять это легкое разочарование, которое почти сразу исчезает. Мне хочется зажечь свечу снова, чтобы увидеть выражение его лица. Так не честно, он видит меня в темноте, а я его нет. Теплое дыхание щекочет лицо, он так близко.

— Я не знаю, как ещё вытащить нас отсюда. Этот план — все что смогла придумать за такое короткое время.

Теперь оправдываюсь перед ним, непонятно почему.

— Нас? — слышу где-то совсем рядом, пока его дыхание престает щекотать моё лицо.

Отошел назад? Мне надо научится держать себя в руках, иначе такие резкие вздохи будут выдавать меня с головой и дальше.

— Нас. Или ты хочешь, чтобы я осталась здесь? — слегка злюсь, но скорее на себя, чем на него.

— Не хочу, — слышу его ответ, как и чувствую, как касается моей щеки.

Это движение — ласка, которая ассоциируется у меня только с ним. Но почему, мне кажется, что перед мной другой человек? Я не вижу его, только чувствую касание, оно все то же, но чувства не те. Он словно другой человек и мне не нравится это.

— Ну тогда хорошо, попробуем сбежать, в этот раз должно все получится, — улыбаюсь и делаю шаг назад.

Надо уходить, скоро починят свет, нужно спешить, а я медлю. Убираю волосы за ухо, щёки слегка горят, чувствую себя подростком, не привыкла я к такому.

— Что означает «в этот раз»? — говорит тихо, но при этом заставляет меня напрячься.

— Я уже пыталась убежать отсюда, как видишь не получилось, — заставляю себя улыбаться, как будто мелочь.

Не рассказывать ему же, о том, что было после, он же убьет их всех. Или нет? Почему-то раньше была в уверена, несмотря на то, что между нами происходило, он за меня глотку любому порвал. Все-таки перед другими оборотнями же защитил. Какой-то неоднозначное впечатление он вызывал у меня раньше, как будто в нем два человека жило, один меня ненавидел, а второй… хотел? Теперь же перед мной один человек, и я еще больше не понимаю его мотивов.

— Поможешь? Пора уже уходить, — прошу его, пытаясь рассмотреть в темноте на потолке шахту лифта.

Ничего не отвечает, только чувствую его руки, подхватывающие выше колен. Это он настолько деликатен или брезглив? Хватаюсь за его плечи, не ожидая такой поддержки, за попу и то удобней было. Нашариваю руками дырку в потолке, но пока не лезу в нее.

— Даш, — слышу его голос и чувствую, как теплое дыхание вызывает мурашки где-то в районе живота, — ты ведь правда вернешься со мной?

Моё еле слышное «да» далось очень тяжело, то ли потому что он прижался лицом к моему животу, то ли потому что этим вопросом маскировал кучу других, на которые я бы не ответила утвердительно. Подтянулась и вылезла по шахте наверх на полном автомате, так же как и убрала стиральную машину от двери и пошла в свою комнату. Только в ванной до меня наконец дошло что именно так сильно меня задело — старый Кай так бы никогда не сделал. Он никогда бы не спросил такое, скорее уж сам утащил силой, чем позволил мне выбирать самой.

***

Подхожу к двери в комнату альфы, слегка стучу в дверь, перед тем как открыть ее. В комнате полумрак, светит только большой фонарь валяющейся на полу. Кирилл сидит на полу, прислонившись к комоду спиной. На ушах наушники, глаза закрыты, только нога дергается в ритм музыке.

— Не спишь? — спрашиваю с улыбкой, закрывая за собой дверь.

— О, ты чего здесь? Решила меня сменить? — обрадовался моему появлению узкоглазый и стянул с ушей наушники.

Сажусь на пол рядом с ним, подтягиваю к себе колени. Прибор мирно пикает, оборотень по-прежнему без сознания. Досталось же ему, сначала я подстрелила, потом Рад пытал и бил, и вот теперь эта пуля и нападение собак. Мне жаль его, хотя я не должна это чувствовать. Я вообще ему ничего не должна, мы сбежали же от охотников, в основном благодаря мне. Почему же все равно чувствую вязкую вину и что-то еще не менее едкое, что не могу описать словами?

— Как он? — спрашиваю, смотря на избитое слегка посиневшее лицо оборотня.

Этот вид не взывает во мне отвращения, наоборот мне хочется поцеловать и залечить каждый синяк и ранку на его лице — словно мать поцелуем лечит и забирает боль у ребенка. Странные ассоциации и мысли, хорошо хоть не сказала подобный бред в слух или не попыталась такое сделать. Совсем уже с ума сошла, а ведь было время, когда во мне пылал гнев и обида на него.

— Михаил сказал, что все хорошо, надеюсь завтра проснется, а то слегка надоело здесь торчать. Слушай, если ты здесь останешься, я пойду спать, а? — Кирилл даже глазками похлопал, пытаясь меня разжалобить.

— Сначала скажи мне, — перевожу взгляд от него, на оборотня в кровати, — что с ним случилось?

— Разве ты не должна знать, вы же вместе у охотников были?

— Я не в том смысле, Кай очень сильно изменился. Совсем непохож на себя, словно другой человек.

— Не знаю, по-моему, он такой, как прежде, шпыняет меня, как и раньше. Не понимаю, о чем ты, — пожимает плечами парень, откладывая плеер с наушниками в сторону.

— Разве? Он вел себя по нормально, даже ни разу не обозвал меня или ударил…

— А ты что любишь жесткое садо-мазо в отношениях? — хохотнул Кирилл, за что чуть не получил подзатыльника, опять его звериная реакция спасла.

— Я тебя сейчас дам, пошляк чёртов! Серьёзно спрашиваю, а ты глупости несешь. Дело не только в этом, он слишком сильно изменился, меня это пугает. Что с ним вообще случилось пока я…

— Пока ты непонятно где пропадала? — перебывает меня узкоглазый с улыбкой.

— Да, — киваю, отворачиваясь и смотря слегка в сторону.

— Не знаю, ты пропала, мы всю округу обежали, но не смогли найти тебя. Искали неделями, но это не принесло результатов, а однажды утром Кай ушел снова искать тебя и не вернулся. Его не было где-то неделю, мы всю местность обшарили, думали уже и с его с помощью милиции попробовать искать, а затем он вернулся сам. Видела его шрамы? Тогда они и появились, он так и не рассказал откуда они взялись и где он вообще был.

Кирилл замолчал, а затем поднялся на ноги и поднял фонарь с пола. От этого в комнате стало совсем темно, свет направлен на дверь в коридор.

— Тогда у него поменялся характер? — слегка растеряно перевела взгляд от двери на еле святящий прибор, показывающий пульс.

— Я не очень понимаю, что тебя смущает? Помнишь Нину, девушку Димы? — парень повернулся и засветил фонарем в лицо.

Скривилась и поднялась на ноги, чтобы избежать боли в глазах от резкого света.

— А причем здесь она? Вы хоть нашли ее тело? — спросила, пытаясь забрать фонарь, но узкоглазый отошел назад.

— Нашли и не только ее. Этот математик свою бывшую жену порешил и закопал в лесу. Читал его дневник — это что-то с чем-то! По его мнению, любая женщина порочна и способна на предательство. Вот ни капли не жалею, что мы с ним разобрались, если бы дело дошло до суда он максимум пятнадцать лет отсидел или вообще в психушку загремел.

— Вы никому не сказали, что нашли их? Даже родным?

Как будто перед глазами вижу ее портрет с надписью разыскивается, даже не по себе стало, особенно после того как увидела такой же свой.

— Сказали, не все, как ты понимаешь. Похоронили, как положено. Димка после этого несколько недель не выходил из комнаты.

Кирилл опустил взгляд, слегка вздохнул.